Покровские ворота
...................................................................................................................................................................................
Маргарита Павловна Хоботова, женщина весомых достоинств.
Когда выходишь на эстраду,
стремиться нужно к одному -
всем рассказать немедля надо
кто ты, зачем и почему.
На улице идет дождь, а у нас идет концерт.
Все идет, все течет, осень, друзья мои, прекрасная московская осень.
Но барометр у всех советских людей показывает ясно.
Хоботов, это мелко.
- Пусть.
- Короче, я прошу не опаздывать.
- Я не могу дать тебе гарантий.
- От тебя один дискомфорт!
Да уж Савва, семью ты разбил. Крепкую советскую семью.
В прах разметал домашний очаг. Одни руины.
Благодарю вас... О, благодарю... Мне было так хорошо...
- Я рада...
- Вы, Вы так это делали...
- В самом деле?
- Вы... Вы прекрасно кололи.
Вот уж и осень, скоро дожди пойдут. Ветер завоет...
- Самое гриппозное время. Держите ноги в тепле.
- Благодарю Вас. О, благодарю.
Разве Ваша жена за Вами не смотрит?
- Жена... Видите ли, она занятой человек, у нее напряженная духовная жизнь.
Да, а кроме того, мы расстались.
- Она уехала?
- Нет, она не то, чтоб уехала, а просто ушла.
Вы популярны.
- Нет, это витаминизация популярна, не я.
Так много нервных больных, совсем некому колоть.
Поверьте, Вы слишком замахнулись.
- Это мне свойственно.
Нет... Он сомнителен. Он сомнителен.
Я бы ему не доверял.
Звякнуть ей, что ли, на старости лет?!
А... пусть живет безмятежно.
А над чем вы сейчас работаете?
- Да так... ищем.
- Боже, как это интересно. Отнимать у земли давно ушедшие забытые тайны!
Велюров Аркадий Варламович есть?
- Ну как не быть.
- А Вы че, его сын?
- Нет, моя радость, я его отчим.
- Ага, отчим, щас. Так я тебе и поверила.
- Ну, у каждого, знаете ли, свой крест.
Нет ни в чем вам благодати;
С счастием у вас разлад:
И прекрасны вы некстати,
И умны Вы невпопад.
Наяда моя. О чем Вы с ней говорили?
- Ну надо же было чем-то занять девушку, пока Вы натягивали брюки.
А кто не пьет? Назови! Нет, я жду.
- Аркадий Варламович, а не хлопнуть ли нам по рюмашке?
- Заметьте, не я это предложил. Идемте.
Хоботова нельзя не любить, прекрасное большое дитя.
Наши играют французскую жизнь.
- Да, искусство в большом долгу.
Аркадий Варламыч, почему Вы не смотрите фильм? Вы - служитель муз.
- Я служу "Мосэстраде".
Штихель штихелю рознь. Одно дело спицштихель. И совсем другое - больштихель.
Гравировать имена победителей - работа, требующая самоотречения.
Высокие, высокие отношения.
- Нормальные для духовных людей.
Мне грустно, но Вы приняли допинг.
Вы её… Вы её… Вожделели!
- Ну кто же позволит так клеветать, Аркадий Варламыч!
Я не знаю, я вся такая внезапная, такая противоречивая вся...
Я прилёг. Я не в силах.
Вот это финал: перЕквалифИцировАться?
- Это очень яркий финал.
Напишите комедию в стихах, как Грибоедов.
- Он плохо кончил.
Могу Вам сообщить, что Ваша тетя довершила Ваше растление.
Ах, как Вы добры и умны.
- Неискренно говорите. А жаль.
Нет, ну все выглядели людьми.
И только Вы проявили себя как безусловный враг человечества.
Так вот, это сокровище Вам не сдалось. Это мой крест! И нести его мне.
Банально, Хоботов.
Нет у меня никакого приступа!
- Будет!
Резать к чертовой матери! Не дожидаясь перитонитов.
Единственно прогрессивный взгляд.
- Ты права, моя дорогая. С этим отростком пора кончать!
У Вас вид триумфатора. Кого Вы разбили под Аустерлицем?
Меня зондировали.
- И успешно?
Ты объясни, зачем тебе нужно, чтоб я у вас жил. Тебе-то что за радость?
- Вот ведь... На всех языках говоришь, а по-русски не понимаешь.
Живут не для радости, а для совести.
Это правда, у больных большая взаимовыручка.
История, леденящая кровь. Под маской овцы таился лев.
Я по-соседски зашел его проведать.
Он увлек меня в чащу, силой сорвал с меня одежды и был таков.
О, если бы моя тугая плоть могла растаять, сгинуть, испариться!
И, все-таки, поверьте историку: осчастливить против желания нельзя.
Догнать Савранского - это утопия!
Хорошо известно высказывание Чингисхана насчет повального пьянства у монголов - что в их бытование как обычных кочевников в мирное время, что в их бытность в армии во время войн. Его до нас донес Рашид ад-Дин, собравший коллекцию биликов (назидательных сентенций хана, его решений по разным судебным и бытовых спорам) Чингисхана и его преемников. Оно стоит того, чтобы процитировать:
«Люди карачу, иначе говоря, простонародье, пристрастные к хмельным напиткам, пропивают полностью коня, стадо и все, что у них есть, и становятся нищими; служилых людей, пристрастных к винопитию, судьба непрерывно мучает и тревожит. Эти хмельные напитки не смотрят на лицо и на сердце: они [одинаково] дурманят и добрых и злых и не спрашивают: плох [человек] или хорош. Они дурманят руки, так что те лишаются способности схватить и искусности [в своих действиях]; они дурманят ноги, и те перестают двигаться и ходить; они дурманят сердце, и оно не в состоянии здраво мыслить, они выводят из строя все чувства и орудия мышления.
Если уж нет средства против питья, то человеку нужно напиться три раза в месяц. Как только [он] перейдет за три раза, - совершит [наказуемый] проступок. Если же в течение месяца он напьется [только] дважды, - это лучше, а если один раз, - еще похвальнее, если же он совсем не будет пить, что может быть лучше этого?! Но где же найти такого человека, который [совсем] бы не пил, а если уж таковой найдется, то он должен быть ценим!».
Казалось бы, при таком повальном пьянстве ("но где же найти такого человека, который [совсем] бы не пил, а если уж таковой найдется, то он должен быть ценим ") о какой культуре пития можно говорить? А все же она была, равно как и было различие по сортности и качеству хмельных напитков - что традиционно кочевнических (из молока), что привезенных иноземных (вина и т.д.). Тут играли свою роль, понятное дело, имущественное неравенство и частично неравенство социальное. Обо всем этом подробнейше написали два китайских дипломата-разведчика - Пэн Да-я и Сюй Тин (побывали у монголов в 1233 и 1236 гг., соответственно):
"[Молоко] накапливают в кожаных сосудах непрерывно несколько суток. Вкус [его] слегка прокисший, когда впервые можно его пить. Называют [его также] кумысом " (Пэн Да-я)
"люди руками выдаивают [молоко] в кожаное ведро, затем переливают в кожаный мешок и колотят по нему. Простолюдины уже через несколько дней пьют [из этого мешка] . Впервые прибыв в золотой шатер татарского владетеля, [я] пил прозрачный кумыс сладкого вкуса. Если сравнивать [его] с тем [кумысом], который обычного белого цвета, при том мутный, прокисшего вкуса и вонючий, то [они] вообще не имеют никакого сходства. Называют его ‘черный кумыс’, вероятно потому, что прозрачный, а значит кажется черным [как дно и стенки сосуда]. [Я] расспрашивал о нем, [мне] ответили так: этот [кожаный мешок] наполняют [молоком] и колотят его 7-8 дней, чем сильнее колотят - тем более чистым [становится кумыс], а когда [кумыс становится] прозрачным, то запах его перестает быть вонючим . Только в тот единственный раз [мне] удалось пить [черный кумыс]. В других местах [я] больше никогда не был удостоен подношения таких изысканных яств. Кроме того, [когда я был] во второй раз в золотом шатре, [мне] прислали виноградное вино, которым наполнили стеклянную бутылку. В одной бутылке может вмещаться более 10 маленьких чашек [вина]. Его цвет похож на сок хурмы с юга, а вкус - очень сладкий. [Я] слышал, что если много выпить [его], то совершенно опьянеешь, однако [у меня] не было повода заполучить много [вина]. [Но я] запомнил, что [вино] привозится как дань из уйгурского государства " (Сюй Тин)
Очень интересно сравнить эти почетные угощения самыми дорогими сортами кумыса и вина послов южносунского императора кааном Угэдэем с известным приемом князя Даниила Галицкого, который выполнил в орде Бату соответствующие ритуалы признания верховной власти монголов и получил от монгольского сюзерена ярлык на власть в своей стране. Ведь в ходе этих ритуалов было также и почетное угощение князя лучшим кумысом из рук Батыя:
"Рекше ему (Батый - Р.Х. ) : "Данило, чему еси давно не пришел? А ныне оже еси пришелъ - а то добро же. Пьеши ли черное молоко, наше питье кобылии кумузъ?" Оному же рекшу: "Доселе есмь не пилъ. Ныне же ты велишь - пью". Он (Батый - Р.Х. ) же рече: "Ты уже нашь же Тотаринъ. Пии наше питье". Он же испивъ, поклонися по обычаю ихъ, изъмолвя слова своя, рече: "Иду поклониться великои княгини, Баракъчинови". Рече (Батый - Р.Х. ): "Иди". Шедъ, поклонися (Даниил - Р.Х. ) по обычаю. И присла (Боракчина - Р.Х. ) вина чюмъ и рече: "Не обыкли пити молока - пии вино". " (ИЛ, стб. 807).
"Черный кумыс", по свидетельству Елюй Чжу (юаньский сановник, сын знаменитого Елюй Чуцая), проходил через сложное и длительное производство, а потому был очень дорог и составлял одну из "8 драгоценностей" стола каана:
"Мешок, связанный из мягкой выделанной кожи и наполненный кобыльим молоком, взбалтывают туда-сюда, доводя его [кумыса] кислый вкус до такого, что можно пить, поэтому его назвают ‘лучшим сортом’ ... Если кислый вкус [сохраняется], то не остается ничего другого как взбалтывать еще больше - чтобы довести его вкус до сладкого, взбалтывают пестом более чем 10 000 раз. За великолепную сладость, изысканный вкус и аромат его называют ‘чжухан’ на языке Яньцая . Оно [данное название] используется и в нашем государстве ... народ Яньцая ныне имеет рецепт [изготовления] своего сорта [кумыса], которому все следуют и делают [в соответствии с ними] взбитый кобылий [напиток] ". (Сочинение "Шуанци цзуй-инь цзи").
Тут еще следует отметить, что согласно Елюй Чжу, "черный кумыс" имел кипчакское происхождение (Яньцай - это как раз земли кипчаков). Это же подтверждается жизнеописанием кипчака Тутука в "Юань ши":
"служил в ближайшем окружении [императора], ведая шанфанами
[
1
]
и разведением лошадей. [Он] ежегодно поставлял [к столу императора] взбитый кумыс. [Этот кумыс] прозрачный, а вкус - великолепный. [Его] называют черным кумысом и из-за этого названия[кумыса] приставленные к его [изготовлению] звались ‘харачи’
[2
]
".
____________________________
[1
]
Придворная должность при Юань, шанфаны
ведали изготовлением и хранением оружия и личных вещей императора.
[2
]
Это монгольское слово состоит из ‘хара’ - ‘черный’ по-монгольски + суффикс наименования производителя действия ‘чи’.
Изображение подношения питья Чингисхану подданными (индийская миниатюра из рукописи XVI в. со списком "Джами ат-таварих" Рашид ад-Дина)
ЗЫ: Личность этого кипчака Тутука весьма колоритная - он родился в 1236 г. в семье потомственных ханов кипчакской орды, кочевавшей по обе стороны Волги - как западнее (у Дона), так и восточнее (в Волго-Уральском междуречье). В Юань он достиг крупных постов - был, например, командиром одного из гвардейских корпусов (вэй ) каана Хубилая. Генеалогическая легенда его рода (шежере ) сохранилась в китайских жизнеописаниях Тутука (в них описаны генеалогия как его самого, так и его предков). Эти жизнеописания сохранились в "Гочао вэньлэй" (кисти Юй Цзи) и в "Юань ши" (там была взята за основу работа Юй Цзи и дополнена еще рядом сведений). Данные оттуда брались исследователями для анализа сведений по раннему этногенезу кипчаков, а также для истории Кипчакского похода монголов. Правда, не совсем (ИМХО) удачно. Впрочем, это отдельная тема, которая требует специального рассмотрения - слишком важные там сведения, которые еще не до конца исследованы и которые еще не подвергли тщательному и комплексному анализу.
Я решил составить полный каталог фраз и диалогов из фильма "Покровские ворота" (СССР, 1982, реж. Мих. Козаков). Думал. что таковых наберется 15-20, но я недооценил любимый фильм - их оказалось около 100! Там практически полсценария можно переписать. Выбрал самые убойные. Читайте, вспоминайте и наслаждайтесь.
Маргарита Павловна - женщина весомых достоинств.
- Лев Евгеньевич Хоботов, бывший муж, недавно отставленный, но не вполне отпущенный.
Лев Евгеньевич - это выдающийся феномен, подкован исключительно, на всех языках как птица поет, но по той же причине - нет равновесия в голове.
- Женщина сказочного ума, характер такой, что - фронтом командовать, а выбивается из сил.
- Наши тебя вспоминают...Гравер ты был - экстракласса!
- О, благодарю вас, о, благодарю!
- Вы так это делали..., вы... прекрасно кололи!
- Алиса Витальевна, вы в Костике растворились, приняли на себя обязанности его персонального секретаря... поощряете этот дамский ажиотаж!
- "Схожу ума. Велюров"
- Наяда моя...
Велюров по телефону:
- Я входил в Мосэстраду, как в дом родной, а теперь я иду туда, как на Голгофу!
- А кто не пьет?! Назови! Нет, я жду! Достаточно! Вы мне плюнули в душу!
Костику:
- Негодяи!
- Неправда, они за вас боряться!
- Ах, оставтье! Я их всех знаю!
- Выдолжны победить эту (щелкает себя по кадыку) преступную страсть!... Что-то здесь как-то сыро... Аркадий Варламович, а не хлопнуть ли нам по рюмашке?
- Заметьте, не я это предложил!
Камоэнс! Это он глаз потерял?
- Он глаз, а Сервантес - руку.
- Ну перестаньте - это уже слишком!
Хоботов:
...Пойдешь с сумою по дворам.
Гоним жестокою судьбою.
Страдая от душевных ран.
Смерть будешь призывать с тоскою...
Людочка:
- Это Камоэнс!
- Нет, это Франсуа Вийон. Его "Завещание".
- Он что, тоже умер?!
- Да. его зарезали или повесили.
- Боже! И что, все поэты вот так...?
- Почти.
Марго - Хоботову:
- Хоботов, это мелко!
- Хоботов, ты - в шорах своей предубежденности.
- Хоботов, не галди.
- Хоботов, ты любить не способен, как все тайные эротоманы.
- Если я встречу женщину, способную внушить мне доверие и которой со спокойной совестью я смогу вручить тебя, буду счастлива.
А как Лев Евгеньевич относится к Савве Игнатьичу?
- Беспорно отдает ему должное.
- Высокие, высокие отношения...
Орловичи о Савве Игнатьевиче:
- Он своеобразен, не правда ли?
- Да, в нем есть нечто подлинное.
- В этом Савве Игнатьиче есть какая-то начиночка.
Коронная фраза Саввы Игнатьича:
- Штихель штихелю - рознь! Одно дело шпиц-штихель и совсем другое - бойль-штихель.
Савва, что это тебя понесло со штихелями?.
- Я имею в виду, при рельефных работах, Маргарита Павловна - тонкая работа.
Высокие отношения!
- Нормальные, для духовных людей.
Прошу не поминать ее имени всуе!
Лекция Орловича:
- Фалехов гендекосилаб есть сложный пятистопный метр, состоящий из четырех хореев и одного дактиля, занимающего второе место. Античная метрика требовала в фалеховом гендекосилабе большой и постоянной цезуры после арсиса третьей стопы.
Как корабль, что готов менять оснастку -
То вздымать паруса. то плыть на веслах,
Ты двойной предаваться жаждешь страсти,
Отрок, ищешь любви, горя желаньем.
Но любви не найдя, в слезах жестоких,
Ласк награду чужих приемлешь...
Тетушка, как кино?
- Бездарная дрянь!
- Искусство по-прежнему в большом долгу.
Однако, мне вспомнился Бертран Дюфуа.
- Кто это такой?
- Лангедокский трювер.
- Что с ним случилось?
- Упал и умер.
- Какой кошмар!
(продолжение следует)